Помочь сайту
Поздравления
Вова
14 мая 2023 -
Александр Джад
Вова — это на самом деле было его имя. Все звали его не Владимир, не Вовчик, не Вован, а именно так — Вова. Давно, ещё лет двадцать назад, когда совсем молоденьким пареньком после окончания профтехучилища устраивался на работу сантехником ЖЭКа, в отделе кадров его спросили:
— Имя?
— Вова, — ответил он.
С тех пор и пошло. А ему было всё равно, как не назови. Главное — понять, что обращаются именно к нему. А там... лишь бы платили. И ведь платили. Это кроме зарплаты, конечно. У кого смеситель потёк, унитаз надо переставить, раковину установить — все к нему. Вова в любое время дня и даже ночи всегда на месте, всегда в согласии. Что бы не случилось, какая бы проблема не возникла, все к Вове. Как не платить? Работает ответственно, качественно. К тому же не пьёт, не курит, с женщинами...
Вот тут, конечно, был нюанс и непонятка. Вроде бы мужик не хворый, в предосудительных связях никогда замечен не был, а вот женщины возле него не наблюдалось. Вообще. Никогда. То ли боязнь СПИДа остановила или иной страх тормознул, а, может, какой недуг врождённо-приобретённый, трудно сказать. Но так уж случилось, что жил он в выделенной ему от ЖЭКа малогабаритной однокомнатной квартирке совершенно один. Сам себе стирал, готовил и, не требуя большего, видимо, был по-своему счастлив. Только как-то уж очень по-своему. Работа — дом — работа. Вот и весь небогатый набор. Даже телевизор не смотрел. Только взахлёб читал книги — кто из жильцов какие даст. Выкинуть порой жалко, а тут Вова.
— Возьми, Вова, почитай! — знали окрестные жильцы его страстишку.
И он читал. Всё подряд.
— Ведь если книга написана и вышла в свет, — убеждал он себя, — значит, её кто-то всё равно должен прочитать?
Вот и проглатывал одну за другой. Постепенно вошёл во вкус, проживая жизни вместе с придуманными героями, и стал получать от этого немалое удовольствие, похлеще иного гурмана от еды.
За многие годы у него сложился достойный подражания собирательный образ этакого всеуважаемого дяденьки. Вот он идёт, а все почтительно расступаются, с почитанием склоняя головы в приветствии. Он же здоровается лёгким кивком головы, но не заносчиво и вальяжно, а как бы с пониманием собственной значимости, но в то же время запросто и открыто.
А женщины... Что ж, они были. Но только были они книжными, придуманными авторами или им самим, и потому не имели тех недостатков, коими в реальности наделил их Господь. Все женщины, по мнению Вовы, по большому счёту одинаковы.
Это было не столько книжное наблюдение, сколько его собственное. Каждый день он встречался с ними в их жилищах, на их территории и понял: одна женщина отличается от другой только первый месяц после свадьбы... Реальный мужик вполне может обслуживать себя сам. Так что он не особо напрягался по этому поводу, но в то же время женоненавистником не был. Просто не видел в женщинах необходимости. Хотя... Ничто земное для него было не чуждо.
Один день от другого отличался для Вовы только книгой, которую в данный момент читал. Рутина не напрягала, скорее наоборот, давала передышку. В работе он был безотказен, ответственен и прекрасно знал своё дело. За что и ценили...
Василиса частенько оставалась дома одна. Муж был в постоянных поисках заработка где угодно, только не в родном городе.
— Как будто здесь работы нет! — поначалу возмущалась она.
Но потом пообвыклась. Человек ко всему привыкает. Сама же работала по сменам, так что, когда трудилась во вторую, житейские проблемы могла решить в первой половине дня.
Как женщина, не лишённая привлекательности и пикантности, Василиса никогда не впадала в уныние. «Сам виноват», — думала она про мужа. И потому распоряжалась собой по своему же усмотрению и желанию, не видя в этом большого греха и не слишком напрягаясь по поводу морали и нравственности.
— Вова-а, — елейным голоском пропела она в трубку. — Это Василиса, — она назвала адрес. — Мне бы душик поменять. Ты когда... прямо сейчас сможешь?
Ну не женщина, а вампир какой-то. Когда?.. Так нет, прямо сейчас! — в одном предложении и на одном дыхании. Знала ведь, не откажет Вова.
— Сейчас, в двадцать пятом доме в квартире кран запакую, — не чувствуя подвоха, тут же согласился безотказный сантехник, — и приду.
— Ты уж поспеши, — вкрадчиво сказала она. — Я жду...
Василиса положила трубку, подошла к большому зеркалу в коридоре и глянула на себя. Волнистые, слегка тронутые мелированием, волосы разбросаны по плечам. Округлое чистое личико с чуть подведёнными серо-голубыми глазками, со словно нарисованными аккуратными бровками и стыдливым румянцем на щёчках выглядело довольно привлекательно. Она провела языком по губам... Хороша! Отошла на шаг. Лёгкий коротенький халатик, не скрывающий коленок, небрежно запахнут так, чтобы упругость груди можно было не только увидеть, но и прочувствовать.
— Что ж... — увиденным осталась довольна. — Хм-м, — кокетливо вздёрнула плечиком. — Кто тут сможет устоять? — вернулась в комнату, опустилась в кресло, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку...
Звонок домофона прозвучал словно песня — ожидаемо и желанно. Она, не спеша, дабы не выказать нетерпения, вышла в прихожую.
— Сантехника вызывали? — сняв трубку, услышала Василиса знакомый голос.
— Поднимайся. Третий этаж, — она нажала кнопку.
Все к Вове обращались на «ты». Не потому, что не уважали, скорее, наоборот, из эдакого панибратства, типа, здесь все свои, а своим плохо не делают. Он и так не филонил, но людям не докажешь, им казалось, так будет вернее. А ему по большому счёту было абсолютно всё равно.
Открыв дверь, Василиса остановилась на пороге в ожидании. Раскрепощённая, соблазнительная и слегка возбуждённая.
Поднимаясь по лестнице, Вова хорошо рассмотрел вовсе не скрываемые от него прелести обольстительницы. Отметил про себя фигурку, открытость и всё такое прочее, к работе не относящееся. Но... дело прежде всего.
— Что будем менять? Какой душ? — подойдя, спросил Вова.
Несмотря на подмеченное, на худощавом лице с лёгкой небритостью и большими жгуче-тёмными выразительными глазами не дрогнул ни один мускул. Чурбан бесчувственный, а не мужик!
Одет он был в многостиранный бушлат военного образца, гимнастёрку, брюки-галифе и кирзовые сапоги. От него пахло паклей, какой-то смазкой, застоялой водой и ещё чем-то травяно-болотным. Так, наверное, должны пахнуть водяные, а никак не мужчины, которых к тому же хотят женщины.
«Ай, — решила про себя Василиса. — Побрить, подстричь, отмыть, и будет очень даже ничего. Ладно, для первого раза сойдёт и так. Перетерпим как-нибудь».
— Проходи в ванную, — сказала она. — Там всё приготовлено.
На Вову Василиса давно положила глаз. Как же? Всегда под рукой. Не стар. Без вредных привычек, жены, детей и прочих семейных заморочек. Да вот только все прежние попытки проваливались на первом же этапе. Это её сильно задевало и не давало покоя, со временем превратившись в некий спорт. А Вова... Он будто ничего не замечал. Или делал вид, что ничего не замечает? Подумаешь, у людей частые неполадки с сантехникой... Но сегодня она была настроена по-боевому. Или сейчас, или никогда!
Вова прошёл в ванную комнату, осмотрел блестящий шланг от душа и включил воду. Откуда-то из середины слабой струйкой начала сочиться вода.
— Можно заменить вкладыш, — посоветовал Вова. — Так будет дешевле.
— Не заморачивайся, — приблизилась к нему Василиса. — Ставь новый. Всё равно уже куплен.
Вова присел на край ванны, аккуратно открутил две гайки на концах шланга. Взял новый. Проверил прокладки, смочил их водой, чтобы при установке не закусило. Прикрутил с небольшим, но достаточным усилием к смесителю и лейке. Открыл воду. Из лейки мягкой струйкой полилась вода. Осмотрел шланг. Течи нигде не обнаружилось.
— Хозяйка, принимайте работу, — он достал из своего рабочего чемоданчика полотенце и вытер руки.
— Вова, посмотри, там внизу нигде не подтекает? А то, как помоюсь, лужица собирается.
Вова достал фонарик, присел на корточки, посветил под ванну. Василиса, заглядывая через его голову, наклонилась над ним так, что его плечо оказалось почти между её ног. Её коленка легко, словно поглаживая, коснулась его спины. Он никак не отреагировал.
— Где? — Вова провёл пальцами по низу спускной трубы.
Вынул руку из-под ванны, внимательно осмотрел.
— Вроде бы сухо.
— Ну не знаю... — Василиса ещё больше склонилась над ним. — Может, где дальше? — Потеряв равновесие, она неловко подтолкнула его.
Дабы не упасть, Вова инстинктивно схватился за первое, что попалось под руку. А под рукой (естественно, совершенно случайно) в непосредственной близости оказалась Василисина ножка. Причём ухватился он гораздо выше коленки. Она застыла, замерла и затихла.
— Вот блин! — незатейливо ругнулся он. — Осторожней надо. Ногу вам испачкал.
Вова достал своё полотенце, послюнявил... «Будто воды нет, — мелькнула у неё мысль, но тут же угасла, — пусть себе...» И принялся оттирать.
Руки его двигались мягко, в непосредственной близости от... Одной рукой он придерживал халатик, другой осторожно отчищал запачканное место. Василиса прикрыла глаза. «Ведь может, негодяй, когда хочет...» Он перехватывал халатик, невзначай касался её ноги и старательно, как делал всё, методично тёр, тёр и тёр.
— Ну вот, — Вова легко встал. — Чисто и... сухо.
Она открыла глаза. В тесном помещении они стояли очень близко друг к другу, можно сказать, прижавшись...
Как частенько в таких случаях бывает, в самый неподходящий момент в его кармане зазвонил телефон.
— Когда будете мыться и проявится протечка, не вытирайте ничего. Извините... Алло! — сказал он уже в трубку. — Хорошо. Здесь уже закончил. Сейчас буду... — и вновь обратился к Василисе: — Не вытирайте и позовите меня.
— Позову, — она нервно покусывала губы. — Как только, так сразу и позову.
«Сорвалось. Опять не в тему. Заколебали эти звонки! Надо было, как только пришёл, попросить телефон отключить...»
Все мы хороши поздним умом. Да ещё с такой логикой: отключи телефон... Как же? Работа есть работа. Вова был человеком ответственным. Только сейчас Василиса об этом даже не думала...
Вова спешил в тридцать восьмой дом по этой же улице. Звонил мастер.
— Бросай всё и лети сюда, — скомандовал он. — Канализацию прорвало. Подвал топит.
Аварии здесь случались не впервой. Сколько раз он говорил мастеру, что нужно переделать сток. Дом построен на осушенном болоте и постепенно проседал. На сточной трубе получился если и не отрицательный уклон, то почти нулевой. Так что труба будет забиваться постоянно, и просто прочисткой ничего не добьёшься. Вопрос нужно решать кардинально, а не так — полумерами. Сколько можно? Каждый месяц приходится в этой вони барахтаться!
Мастер ждал перед входом в подвал. Возле небольшого слухового окошка стояла ассенизационная машина. Начальник встретил чуть ли не со слезами на глазах и распростёртыми объятьями. Спаситель, блин, прибыл, Бэтмен.
— Вова! Только ты... Ваня от этих ароматов сознание теряет, а Серёгу, только войдёт, крутит всего... Надо рукав от бочки поддержать... Выручай, брат!
— Выручай, брат... — напускно насупился Вова. — Помрёт Вова и что тогда?
— Вова, я тебе премию выпишу, как раз к отпуску, — сказал мастер. — У тебя отпуск на днях, помнишь? Вот и выпишу, хочешь?
Одна отдушина была у Вовы, кроме, конечно, книг — это отпуск. Готовился Вова к нему загодя. После всех новогодних праздников брал путёвку в санаторий или дом отдыха на то время, когда никто конкуренции ему в этом составить не желал. Хороший хозяин собаку на двор не выгонит, а тут отпуск... Кому он под крещенские морозы нужен? Только что Вове...
— Вот болотные сапоги, плащик резиновый, перчатки холщовые, — заботливо суетился вокруг сантехника начальник. — Ты надень. И повязку марлевую на лицо... всё полегче будет.
Вова облачился в обмундирование. Подошёл к двери в подвал. Принюхался. Пока терпимо. Но знал — это было лишь пока. Набрал в грудь побольше чистого воздуха и, медленно выпуская, принялся спускаться.
Ступенька за ступенькой, проход за проходом — он осторожно подбирался к окошку. Ноги скользили, ступая по жидко-вязкой субстанции. Вонючая жижа под ногами противно чавкала и хлюпала. Он старался об этом не думать. Ведь если вдуматься, ассоциации могут возникнуть самые разные и тогда... Дышал осторожно, маленькими глоточками пропуская воздух в лёгкие. Если глубоко вздохнуть, можно сознание потерять от густого аммиачного духа. Вот и окно.
— Подавай помалу... — крикнул он. — Включай!
Прибавив обороты, нагнетая в приёмном рукаве вакуум, на улице надрывно заурчала ассенизационная машина. Вова, с трудом удерживая у самого пола сопяще-чавкающую гибкую трубу, изо всех сил пытался сдержать подкатывающую к горлу тошноту. А труба урчала, с прихлёбом поглощая разнопёрую и обильную хлюпь.
Когда последняя капля нечистот была убрана, он, пошатываясь, чуть выполз из подвала на свежий воздух. С трудом скинул плащ и устало опустился на припорошенную снегом скамейку у подъезда. Хорошо, блин! Слабо морозный воздух приятно наполнял лёгкие...
— Вова-а, — заискивающе обратился к нему мастер. — Ты это... Всё одно ноги испачкал да и попривык, принюхался. Сам понимаешь, тут ещё прочистить и запаковать надо... А я уж не обижу со своей стороны. Чем могу... всё что хочешь...
— Да ладно, — добродушно откинулся на спинку скамейки Вова. — Не впервой...
Унитазы, раковины, ванны. Трубы, смесители, вентили. Всё время одно и тоже. Каждый день, каждый час. Как же нужно любить свою работу, чтобы из года в год делать одно и то же с неугасающим энтузиазмом и стабильностью? Течи и засоры. Прочистки и разводки. Кто такое выдержит? Сколько людей поменялось в ЖЭКе за эти годы, как начальников, так и работников? Вова такой был один. Стойкий, постоянный и надёжный.
Итак, отпуск. Никогда и никому Вова не показывал гардероб, который брал с собой на отдых. А посмотреть было на что. Не от Версаче, конечно, но всё-таки...
Возможно, в связи со своей, мягко говоря, нестерильной работой он любил всё светлое. Простыни, пододеяльники, наволочки, занавески, тюль, даже шторы были только чисто белого цвета. Плевать ему было на новомодные заморочки типа простыней в цветочек и штор с чуть ли не картинами Шишкина или Айвазовского.
Вот и сейчас в небольшой чемоданчик были аккуратно уложены белоснежная батистовая рубашка, светло-серые брюки, светлые туфли-лодочки, галстук в крупную бежево-коричневую диагональную полоску и кожаный коричневый ремень для брюк. Еще, безусловно в тему, туда же отправились две белые маечки, несколько трусов-боксеров, облегающих и подчёркивающих... и штук пять пар молочного цвета носков. А также бритвенный станок, к нему пенка, лезвия и, конечно же, американский дезодорант «Old Spice» и мужская туалетная вода «Requests». Словом, полный набор истинного джентльмена, обольстителя и ловеласа, знающего себе цену.
Конец января. Отпуск подписан, отпускные и обещанная премия получены, путёвка приобретена. Отдыхай — не хочу! И Вова поехал в санаторий.
Как много приятных мгновений нам доставляет отдых. Настоящий, многодневный, когда не нужно рано вставать и идти на привычную работу. Когда не приходится думать, где, у кого что протекло и как это устранить. Как здорово просыпаться по утрам и не размышлять о том, что приготовить на завтрак, обед и ужин. А просто встать, умыться, побриться и идти в столовую, где тебя ждут, всё уже приготовлено и сервировано...
В регистратуру санатория вошёл интеллигентного вида мужчина средних лет. В руке небольшой чемодан на колёсиках, под мышкой чёрная кожаная папка на молнии. Одет он был в удлинённое с английским воротником тёмно-серое пальто из хорошего драпа, чёрные, идеально отутюженные брюки, утеплённые мокасины из натуральной кожи. На шее белый шарфик, на голове новомодная шапка-ушанка из кожи с натуральным мехом.
— Проходите, — приветливо улыбнулась ему сидящая за столом женщина-администратор. — Присаживайтесь, — указала она на стул. Вы к нам? Путёвка?
— Прошу, — мужчина достал из папки документ. — Это вам, — он достал оттуда же коробку конфет «Мушкетёры».
— Ну что вы... — смутилась женщина. — Зачем?
— Чайку попьёте, — подсказал незнакомец. — А нет, так выкиньте в пропасть... — он обворожительно улыбнулся.
— Шутите? — опустила глаза администратор. — Сейчас мы вас оформим. Можно ваш паспорт?
— Безусловно... — мужчина достал из той же папки ещё один документ. — Прошу...
Он подал паспорт, и вместе с ним на стол выпало красное удостоверение с большим гербом на лицевой стороне.
— Простите... — мужчина ловко подхватил удостоверение, на секунду распахнул его, словно хотел убедиться, что никакая информация из-за этих манипуляций оттуда не пропала.
Этих мгновений хватило, чтобы женщина поняла — это не простой отдыхающий, хоть и афишировать этого по какой-то одному ему известной причине не хочет.
— Надеюсь, это, — он многозначительно посмотрел на догадливого администратора, — останется между нами?
Буквально через пару минут с формальностями было покончено.
— Думаю, вам у нас понравится, — она протянула ему документы. — Счастливого отдыха и хорошего лечения! Вас сейчас проводят. Аня! — позвала она.
Из соседней комнаты выглянула совсем молоденькая девушка в белом халатике.
— Проводи товарища... господина... в его номер, — от волнения она не сразу нашлась, как к таким людям обращаться.
— Благодарю, — не спеша сложив бумаги в папку, сказал мужчина и только после этого поднялся и, катя за собой чемодан, направился к выходу.
«Мужик! — подумала администратор. — Настоящий. Порода, она сразу чувствуется...»
К вечернему променаду он готовился со всей своей привычной тщательностью. Начистил до блеска специальной губкой туфли. Отгладил предусмотрительно прихваченным с собой небольшим дорожным утюжком брюки, рубашку, галстук и даже носки не обошёл вниманием. Прошёлся под мышками твёрдым дезодорантом, сбрызнулся заморским парфюмом, облачился во всё приготовленное и пошёл на танцы. Куда ещё по вечерам в санатории себя деть?
Она сразу привлекла его внимание. Крашеная коротко стриженная блондинка. Не молодая, но и не старая — немного за сорок. В короткой чёрной юбке плиссе, сверху кружевная белая полупрозрачная блузка, на ногах невысокие белые сапожки и ажурные чёрные колготки.
Свободно порхая в танце, юбка приоткрывала то, что в статическом состоянии было скрыто. Ничего нового, ясное дело, там увидеть было нельзя, но... возбуждало и подстёгивало. Хотелось наблюдать за этим порханием и ожидать: вот сейчас, вот-вот покажется что-то более откровенное. Что там такого нового и удивительного может быть? То-то. А взгляд не оторвать. Чудеса. Знают женщины, чем мужика пронять.
Люба, так звали эту женщину, тоже обратила на Вову внимание. Правда, надо сказать, не только она. В таких местах свободных мужчин активного возраста всегда нехватка. Она бросала исподволь на него кокетливо-зазывающие взгляды, вовсю крутила перед ним юбкой, оголяя коленки и что повыше, словом, всячески выказывала и склоняла. И склонила-таки.
После танцев, скоренько одевшись, они больше часа гуляли по зимним расчищенным от снега дорожкам вокруг санатория. Он читал ей на память стихи, рассказывал о книгах и писателях.
«Он столько знает, — восхищалась она. — И не как обычные мужики, события не торопит, не спешит сразу в постель затащить. Настоящий джентльмен...»
Сарафанное радио срабатывает быстрее официальной информации. Откуда только что берётся? Кто-то, что-то, где-то, как-то... И вот уже готовая, вполне сформировавшаяся версия. Не часто она расходится с истинным положением вещей. Не часто... но бывает.
На следующий день на очередной процедуре массажа случился курьёзный случай.
Вова разделся, вольготно расположился на кушетке. Расслабился. И уже приготовился получить удовольствие, как из-за шторки услышал пронзительный женский визг:
— Ой! — вопила массажистка Аннушка. — Что делать? Потоп настоящий!
Вова тут же вскочил со своего места и бросился на помощь. Как же иначе мог поступить настоящий мужик?
Увидев сорванный кран и фонтан воды из образовавшейся дыры, мгновенно сориентировался, подскочил к центральному вентилю и перекрыл воду. Фонтан утих. Напряжение спало.
— Спасибо вам, — приложив руки к груди, сказала Аннушка. — Если бы не вы... Даже не знаю, как вас благодарить.
— Этот кран давно на утиль просился, — осмотрев место протечки, не обращая внимания на причитания девушки, сказал Вова. — У вас что, сантехника нет?
— Почему же? Есть, — удручённо сказала Аннушка. — Только он, то в запое, то у него отходняк и руки дрожат, то находятся более важные дела.
— И даже помочь не обещал? — сказал Вова.
— Обещал, — вздохнула массажистка. — Даже новый кран принёс, чемоданчик с инструментом оставил и... Три дня уже ждём, а его как не было, так и нет.
— Ну раз так, то это дело поправимое.
Вова уверенно распахнул чемоданчик. Оглядел инструмент. И ловко управляясь за считанные минуты заменил злополучный кран.
Всё это время Аннушка с восхищением за ним наблюдала. Отметила, как он профессионально и ловко работает. Даже удивительно — такой человек... И вот, надо же...
«С ним нигде не пропадёшь, — с завистью размышляла девушка. — Досталось же кому-то такое счастье...»
Ну а кому досталось или, конечно, никому — этого она, безусловно, не знала.
Ещё она, несомненно, не знала, что и сегодня после танцев Вова с новой знакомой Любой так же будут гулять по зимним расчищенным от снега дорожкам вокруг санатория. Он вновь станет читать ей на память стихи, рассказывать о книгах и писателях.
Следует сказать, что с завидным постоянством так будет продолжаться каждый день. Именно так, не больше. У Любы, безусловно, возникнут некоторые сомнения насчёт необычной ориентации Вовы, но со временем она смирится и решит получать удовольствие не от близости, а от интересного общения...
По утрам идя на завтрак, Вова ловил на себе загадочно-уважительные взгляды. Лёгким кивком отвечал всем, кто приветствовал его. Смотрел не свысока, а скорее наоборот — открыто и доброжелательно. И люди оценили это: такой человек, а глядите, не заносится, не снобится.
Врачи, медсёстры и вообще весь медперсонал, особенно после того курьёза в массажной, относился к нему без подобострастия, но с уважением. Ванны были в меру горячими и наполненными. Сауну включали заблаговременно, так что на температуру грех было жаловаться. Словом, отдохнул на все сто!
Но всё рано или поздно заканчивается...
Вова никогда не обманывал. Была у него такая слабость. Бывало, спросят у него о том, на что не хотел бы отвечать. Так и сяк уходит он от ответа, но человек продолжает настаивать. Тогда Вова предупреждает:
— Ты хочешь, чтобы тебе соврали?
— Да ладно, мы же свои люди...
Вот тогда Вова смело, без зазрения совести (ведь предупреждал же), подключает всю свою фантазию, врёт напропалую, и человек получает то, что хотел. Сам напросился. Вины Вовы тут нет.
А можно просто многозначительно и выразительно молчать. Точнее, помалкивать. Пусть люди сами строят гипотезы и приходят к выводам. Порой это даже лучше, чем навязывать свою версию, своё понимание, которое может расходиться с чьим-либо представлением о данности. А так — сами придумали, сами верят. Потом, если что, винить будет некого. Ведь авансов не давал, ничего не утверждал, просто никого ни в чём не разуверял...
Даже красные корочки были приобретены Вовой почти вполне законно за две бутылки водки. Брат напарника Серёги Витёк работал в типографии и как-то за рюмкой чая похвастался удостоверением с гербом, выуженным им из ящика с бракованной продукцией в типографии, где работал грузчиком.
Позже Вова вклеил туда белый листок, аккуратно разграфил его чёрной шариковой ручкой, прилепил свою фотку и вписал истинную (как сам её воспринимал) должность и принадлежность: главный специалист службы экстренной помощи ФСБ. Где данную аббревиатуру расшифровывал не иначе как «Фекально-Сантехническая Бригада». Правда, понятное дело, никогда и никому этого не раскрывал. Просто знал и всё, так что для себя в глазах других был чист, как младенец.
— Вот теперь, — расслабляясь после последней в этом сезоне процедуры подводного массажа, сказал сам себе Вова, — можно спокойно возвращаться к унитазам, смесителям и раковинам. Пока, други мои! До следующего года...
А дома его, как бога, искренне ждали жители района, сослуживцы и начальники. И ждали они именно его.
— Имя?
— Вова, — ответил он.
С тех пор и пошло. А ему было всё равно, как не назови. Главное — понять, что обращаются именно к нему. А там... лишь бы платили. И ведь платили. Это кроме зарплаты, конечно. У кого смеситель потёк, унитаз надо переставить, раковину установить — все к нему. Вова в любое время дня и даже ночи всегда на месте, всегда в согласии. Что бы не случилось, какая бы проблема не возникла, все к Вове. Как не платить? Работает ответственно, качественно. К тому же не пьёт, не курит, с женщинами...
Вот тут, конечно, был нюанс и непонятка. Вроде бы мужик не хворый, в предосудительных связях никогда замечен не был, а вот женщины возле него не наблюдалось. Вообще. Никогда. То ли боязнь СПИДа остановила или иной страх тормознул, а, может, какой недуг врождённо-приобретённый, трудно сказать. Но так уж случилось, что жил он в выделенной ему от ЖЭКа малогабаритной однокомнатной квартирке совершенно один. Сам себе стирал, готовил и, не требуя большего, видимо, был по-своему счастлив. Только как-то уж очень по-своему. Работа — дом — работа. Вот и весь небогатый набор. Даже телевизор не смотрел. Только взахлёб читал книги — кто из жильцов какие даст. Выкинуть порой жалко, а тут Вова.
— Возьми, Вова, почитай! — знали окрестные жильцы его страстишку.
И он читал. Всё подряд.
— Ведь если книга написана и вышла в свет, — убеждал он себя, — значит, её кто-то всё равно должен прочитать?
Вот и проглатывал одну за другой. Постепенно вошёл во вкус, проживая жизни вместе с придуманными героями, и стал получать от этого немалое удовольствие, похлеще иного гурмана от еды.
За многие годы у него сложился достойный подражания собирательный образ этакого всеуважаемого дяденьки. Вот он идёт, а все почтительно расступаются, с почитанием склоняя головы в приветствии. Он же здоровается лёгким кивком головы, но не заносчиво и вальяжно, а как бы с пониманием собственной значимости, но в то же время запросто и открыто.
А женщины... Что ж, они были. Но только были они книжными, придуманными авторами или им самим, и потому не имели тех недостатков, коими в реальности наделил их Господь. Все женщины, по мнению Вовы, по большому счёту одинаковы.
Это было не столько книжное наблюдение, сколько его собственное. Каждый день он встречался с ними в их жилищах, на их территории и понял: одна женщина отличается от другой только первый месяц после свадьбы... Реальный мужик вполне может обслуживать себя сам. Так что он не особо напрягался по этому поводу, но в то же время женоненавистником не был. Просто не видел в женщинах необходимости. Хотя... Ничто земное для него было не чуждо.
Один день от другого отличался для Вовы только книгой, которую в данный момент читал. Рутина не напрягала, скорее наоборот, давала передышку. В работе он был безотказен, ответственен и прекрасно знал своё дело. За что и ценили...
Василиса частенько оставалась дома одна. Муж был в постоянных поисках заработка где угодно, только не в родном городе.
— Как будто здесь работы нет! — поначалу возмущалась она.
Но потом пообвыклась. Человек ко всему привыкает. Сама же работала по сменам, так что, когда трудилась во вторую, житейские проблемы могла решить в первой половине дня.
Как женщина, не лишённая привлекательности и пикантности, Василиса никогда не впадала в уныние. «Сам виноват», — думала она про мужа. И потому распоряжалась собой по своему же усмотрению и желанию, не видя в этом большого греха и не слишком напрягаясь по поводу морали и нравственности.
— Вова-а, — елейным голоском пропела она в трубку. — Это Василиса, — она назвала адрес. — Мне бы душик поменять. Ты когда... прямо сейчас сможешь?
Ну не женщина, а вампир какой-то. Когда?.. Так нет, прямо сейчас! — в одном предложении и на одном дыхании. Знала ведь, не откажет Вова.
— Сейчас, в двадцать пятом доме в квартире кран запакую, — не чувствуя подвоха, тут же согласился безотказный сантехник, — и приду.
— Ты уж поспеши, — вкрадчиво сказала она. — Я жду...
Василиса положила трубку, подошла к большому зеркалу в коридоре и глянула на себя. Волнистые, слегка тронутые мелированием, волосы разбросаны по плечам. Округлое чистое личико с чуть подведёнными серо-голубыми глазками, со словно нарисованными аккуратными бровками и стыдливым румянцем на щёчках выглядело довольно привлекательно. Она провела языком по губам... Хороша! Отошла на шаг. Лёгкий коротенький халатик, не скрывающий коленок, небрежно запахнут так, чтобы упругость груди можно было не только увидеть, но и прочувствовать.
— Что ж... — увиденным осталась довольна. — Хм-м, — кокетливо вздёрнула плечиком. — Кто тут сможет устоять? — вернулась в комнату, опустилась в кресло, закинула ногу на ногу и откинулась на спинку...
Звонок домофона прозвучал словно песня — ожидаемо и желанно. Она, не спеша, дабы не выказать нетерпения, вышла в прихожую.
— Сантехника вызывали? — сняв трубку, услышала Василиса знакомый голос.
— Поднимайся. Третий этаж, — она нажала кнопку.
Все к Вове обращались на «ты». Не потому, что не уважали, скорее, наоборот, из эдакого панибратства, типа, здесь все свои, а своим плохо не делают. Он и так не филонил, но людям не докажешь, им казалось, так будет вернее. А ему по большому счёту было абсолютно всё равно.
Открыв дверь, Василиса остановилась на пороге в ожидании. Раскрепощённая, соблазнительная и слегка возбуждённая.
Поднимаясь по лестнице, Вова хорошо рассмотрел вовсе не скрываемые от него прелести обольстительницы. Отметил про себя фигурку, открытость и всё такое прочее, к работе не относящееся. Но... дело прежде всего.
— Что будем менять? Какой душ? — подойдя, спросил Вова.
Несмотря на подмеченное, на худощавом лице с лёгкой небритостью и большими жгуче-тёмными выразительными глазами не дрогнул ни один мускул. Чурбан бесчувственный, а не мужик!
Одет он был в многостиранный бушлат военного образца, гимнастёрку, брюки-галифе и кирзовые сапоги. От него пахло паклей, какой-то смазкой, застоялой водой и ещё чем-то травяно-болотным. Так, наверное, должны пахнуть водяные, а никак не мужчины, которых к тому же хотят женщины.
«Ай, — решила про себя Василиса. — Побрить, подстричь, отмыть, и будет очень даже ничего. Ладно, для первого раза сойдёт и так. Перетерпим как-нибудь».
— Проходи в ванную, — сказала она. — Там всё приготовлено.
На Вову Василиса давно положила глаз. Как же? Всегда под рукой. Не стар. Без вредных привычек, жены, детей и прочих семейных заморочек. Да вот только все прежние попытки проваливались на первом же этапе. Это её сильно задевало и не давало покоя, со временем превратившись в некий спорт. А Вова... Он будто ничего не замечал. Или делал вид, что ничего не замечает? Подумаешь, у людей частые неполадки с сантехникой... Но сегодня она была настроена по-боевому. Или сейчас, или никогда!
Вова прошёл в ванную комнату, осмотрел блестящий шланг от душа и включил воду. Откуда-то из середины слабой струйкой начала сочиться вода.
— Можно заменить вкладыш, — посоветовал Вова. — Так будет дешевле.
— Не заморачивайся, — приблизилась к нему Василиса. — Ставь новый. Всё равно уже куплен.
Вова присел на край ванны, аккуратно открутил две гайки на концах шланга. Взял новый. Проверил прокладки, смочил их водой, чтобы при установке не закусило. Прикрутил с небольшим, но достаточным усилием к смесителю и лейке. Открыл воду. Из лейки мягкой струйкой полилась вода. Осмотрел шланг. Течи нигде не обнаружилось.
— Хозяйка, принимайте работу, — он достал из своего рабочего чемоданчика полотенце и вытер руки.
— Вова, посмотри, там внизу нигде не подтекает? А то, как помоюсь, лужица собирается.
Вова достал фонарик, присел на корточки, посветил под ванну. Василиса, заглядывая через его голову, наклонилась над ним так, что его плечо оказалось почти между её ног. Её коленка легко, словно поглаживая, коснулась его спины. Он никак не отреагировал.
— Где? — Вова провёл пальцами по низу спускной трубы.
Вынул руку из-под ванны, внимательно осмотрел.
— Вроде бы сухо.
— Ну не знаю... — Василиса ещё больше склонилась над ним. — Может, где дальше? — Потеряв равновесие, она неловко подтолкнула его.
Дабы не упасть, Вова инстинктивно схватился за первое, что попалось под руку. А под рукой (естественно, совершенно случайно) в непосредственной близости оказалась Василисина ножка. Причём ухватился он гораздо выше коленки. Она застыла, замерла и затихла.
— Вот блин! — незатейливо ругнулся он. — Осторожней надо. Ногу вам испачкал.
Вова достал своё полотенце, послюнявил... «Будто воды нет, — мелькнула у неё мысль, но тут же угасла, — пусть себе...» И принялся оттирать.
Руки его двигались мягко, в непосредственной близости от... Одной рукой он придерживал халатик, другой осторожно отчищал запачканное место. Василиса прикрыла глаза. «Ведь может, негодяй, когда хочет...» Он перехватывал халатик, невзначай касался её ноги и старательно, как делал всё, методично тёр, тёр и тёр.
— Ну вот, — Вова легко встал. — Чисто и... сухо.
Она открыла глаза. В тесном помещении они стояли очень близко друг к другу, можно сказать, прижавшись...
Как частенько в таких случаях бывает, в самый неподходящий момент в его кармане зазвонил телефон.
— Когда будете мыться и проявится протечка, не вытирайте ничего. Извините... Алло! — сказал он уже в трубку. — Хорошо. Здесь уже закончил. Сейчас буду... — и вновь обратился к Василисе: — Не вытирайте и позовите меня.
— Позову, — она нервно покусывала губы. — Как только, так сразу и позову.
«Сорвалось. Опять не в тему. Заколебали эти звонки! Надо было, как только пришёл, попросить телефон отключить...»
Все мы хороши поздним умом. Да ещё с такой логикой: отключи телефон... Как же? Работа есть работа. Вова был человеком ответственным. Только сейчас Василиса об этом даже не думала...
Вова спешил в тридцать восьмой дом по этой же улице. Звонил мастер.
— Бросай всё и лети сюда, — скомандовал он. — Канализацию прорвало. Подвал топит.
Аварии здесь случались не впервой. Сколько раз он говорил мастеру, что нужно переделать сток. Дом построен на осушенном болоте и постепенно проседал. На сточной трубе получился если и не отрицательный уклон, то почти нулевой. Так что труба будет забиваться постоянно, и просто прочисткой ничего не добьёшься. Вопрос нужно решать кардинально, а не так — полумерами. Сколько можно? Каждый месяц приходится в этой вони барахтаться!
Мастер ждал перед входом в подвал. Возле небольшого слухового окошка стояла ассенизационная машина. Начальник встретил чуть ли не со слезами на глазах и распростёртыми объятьями. Спаситель, блин, прибыл, Бэтмен.
— Вова! Только ты... Ваня от этих ароматов сознание теряет, а Серёгу, только войдёт, крутит всего... Надо рукав от бочки поддержать... Выручай, брат!
— Выручай, брат... — напускно насупился Вова. — Помрёт Вова и что тогда?
— Вова, я тебе премию выпишу, как раз к отпуску, — сказал мастер. — У тебя отпуск на днях, помнишь? Вот и выпишу, хочешь?
Одна отдушина была у Вовы, кроме, конечно, книг — это отпуск. Готовился Вова к нему загодя. После всех новогодних праздников брал путёвку в санаторий или дом отдыха на то время, когда никто конкуренции ему в этом составить не желал. Хороший хозяин собаку на двор не выгонит, а тут отпуск... Кому он под крещенские морозы нужен? Только что Вове...
— Вот болотные сапоги, плащик резиновый, перчатки холщовые, — заботливо суетился вокруг сантехника начальник. — Ты надень. И повязку марлевую на лицо... всё полегче будет.
Вова облачился в обмундирование. Подошёл к двери в подвал. Принюхался. Пока терпимо. Но знал — это было лишь пока. Набрал в грудь побольше чистого воздуха и, медленно выпуская, принялся спускаться.
Ступенька за ступенькой, проход за проходом — он осторожно подбирался к окошку. Ноги скользили, ступая по жидко-вязкой субстанции. Вонючая жижа под ногами противно чавкала и хлюпала. Он старался об этом не думать. Ведь если вдуматься, ассоциации могут возникнуть самые разные и тогда... Дышал осторожно, маленькими глоточками пропуская воздух в лёгкие. Если глубоко вздохнуть, можно сознание потерять от густого аммиачного духа. Вот и окно.
— Подавай помалу... — крикнул он. — Включай!
Прибавив обороты, нагнетая в приёмном рукаве вакуум, на улице надрывно заурчала ассенизационная машина. Вова, с трудом удерживая у самого пола сопяще-чавкающую гибкую трубу, изо всех сил пытался сдержать подкатывающую к горлу тошноту. А труба урчала, с прихлёбом поглощая разнопёрую и обильную хлюпь.
Когда последняя капля нечистот была убрана, он, пошатываясь, чуть выполз из подвала на свежий воздух. С трудом скинул плащ и устало опустился на припорошенную снегом скамейку у подъезда. Хорошо, блин! Слабо морозный воздух приятно наполнял лёгкие...
— Вова-а, — заискивающе обратился к нему мастер. — Ты это... Всё одно ноги испачкал да и попривык, принюхался. Сам понимаешь, тут ещё прочистить и запаковать надо... А я уж не обижу со своей стороны. Чем могу... всё что хочешь...
— Да ладно, — добродушно откинулся на спинку скамейки Вова. — Не впервой...
Унитазы, раковины, ванны. Трубы, смесители, вентили. Всё время одно и тоже. Каждый день, каждый час. Как же нужно любить свою работу, чтобы из года в год делать одно и то же с неугасающим энтузиазмом и стабильностью? Течи и засоры. Прочистки и разводки. Кто такое выдержит? Сколько людей поменялось в ЖЭКе за эти годы, как начальников, так и работников? Вова такой был один. Стойкий, постоянный и надёжный.
Итак, отпуск. Никогда и никому Вова не показывал гардероб, который брал с собой на отдых. А посмотреть было на что. Не от Версаче, конечно, но всё-таки...
Возможно, в связи со своей, мягко говоря, нестерильной работой он любил всё светлое. Простыни, пододеяльники, наволочки, занавески, тюль, даже шторы были только чисто белого цвета. Плевать ему было на новомодные заморочки типа простыней в цветочек и штор с чуть ли не картинами Шишкина или Айвазовского.
Вот и сейчас в небольшой чемоданчик были аккуратно уложены белоснежная батистовая рубашка, светло-серые брюки, светлые туфли-лодочки, галстук в крупную бежево-коричневую диагональную полоску и кожаный коричневый ремень для брюк. Еще, безусловно в тему, туда же отправились две белые маечки, несколько трусов-боксеров, облегающих и подчёркивающих... и штук пять пар молочного цвета носков. А также бритвенный станок, к нему пенка, лезвия и, конечно же, американский дезодорант «Old Spice» и мужская туалетная вода «Requests». Словом, полный набор истинного джентльмена, обольстителя и ловеласа, знающего себе цену.
Конец января. Отпуск подписан, отпускные и обещанная премия получены, путёвка приобретена. Отдыхай — не хочу! И Вова поехал в санаторий.
Как много приятных мгновений нам доставляет отдых. Настоящий, многодневный, когда не нужно рано вставать и идти на привычную работу. Когда не приходится думать, где, у кого что протекло и как это устранить. Как здорово просыпаться по утрам и не размышлять о том, что приготовить на завтрак, обед и ужин. А просто встать, умыться, побриться и идти в столовую, где тебя ждут, всё уже приготовлено и сервировано...
В регистратуру санатория вошёл интеллигентного вида мужчина средних лет. В руке небольшой чемодан на колёсиках, под мышкой чёрная кожаная папка на молнии. Одет он был в удлинённое с английским воротником тёмно-серое пальто из хорошего драпа, чёрные, идеально отутюженные брюки, утеплённые мокасины из натуральной кожи. На шее белый шарфик, на голове новомодная шапка-ушанка из кожи с натуральным мехом.
— Проходите, — приветливо улыбнулась ему сидящая за столом женщина-администратор. — Присаживайтесь, — указала она на стул. Вы к нам? Путёвка?
— Прошу, — мужчина достал из папки документ. — Это вам, — он достал оттуда же коробку конфет «Мушкетёры».
— Ну что вы... — смутилась женщина. — Зачем?
— Чайку попьёте, — подсказал незнакомец. — А нет, так выкиньте в пропасть... — он обворожительно улыбнулся.
— Шутите? — опустила глаза администратор. — Сейчас мы вас оформим. Можно ваш паспорт?
— Безусловно... — мужчина достал из той же папки ещё один документ. — Прошу...
Он подал паспорт, и вместе с ним на стол выпало красное удостоверение с большим гербом на лицевой стороне.
— Простите... — мужчина ловко подхватил удостоверение, на секунду распахнул его, словно хотел убедиться, что никакая информация из-за этих манипуляций оттуда не пропала.
Этих мгновений хватило, чтобы женщина поняла — это не простой отдыхающий, хоть и афишировать этого по какой-то одному ему известной причине не хочет.
— Надеюсь, это, — он многозначительно посмотрел на догадливого администратора, — останется между нами?
Буквально через пару минут с формальностями было покончено.
— Думаю, вам у нас понравится, — она протянула ему документы. — Счастливого отдыха и хорошего лечения! Вас сейчас проводят. Аня! — позвала она.
Из соседней комнаты выглянула совсем молоденькая девушка в белом халатике.
— Проводи товарища... господина... в его номер, — от волнения она не сразу нашлась, как к таким людям обращаться.
— Благодарю, — не спеша сложив бумаги в папку, сказал мужчина и только после этого поднялся и, катя за собой чемодан, направился к выходу.
«Мужик! — подумала администратор. — Настоящий. Порода, она сразу чувствуется...»
К вечернему променаду он готовился со всей своей привычной тщательностью. Начистил до блеска специальной губкой туфли. Отгладил предусмотрительно прихваченным с собой небольшим дорожным утюжком брюки, рубашку, галстук и даже носки не обошёл вниманием. Прошёлся под мышками твёрдым дезодорантом, сбрызнулся заморским парфюмом, облачился во всё приготовленное и пошёл на танцы. Куда ещё по вечерам в санатории себя деть?
Она сразу привлекла его внимание. Крашеная коротко стриженная блондинка. Не молодая, но и не старая — немного за сорок. В короткой чёрной юбке плиссе, сверху кружевная белая полупрозрачная блузка, на ногах невысокие белые сапожки и ажурные чёрные колготки.
Свободно порхая в танце, юбка приоткрывала то, что в статическом состоянии было скрыто. Ничего нового, ясное дело, там увидеть было нельзя, но... возбуждало и подстёгивало. Хотелось наблюдать за этим порханием и ожидать: вот сейчас, вот-вот покажется что-то более откровенное. Что там такого нового и удивительного может быть? То-то. А взгляд не оторвать. Чудеса. Знают женщины, чем мужика пронять.
Люба, так звали эту женщину, тоже обратила на Вову внимание. Правда, надо сказать, не только она. В таких местах свободных мужчин активного возраста всегда нехватка. Она бросала исподволь на него кокетливо-зазывающие взгляды, вовсю крутила перед ним юбкой, оголяя коленки и что повыше, словом, всячески выказывала и склоняла. И склонила-таки.
После танцев, скоренько одевшись, они больше часа гуляли по зимним расчищенным от снега дорожкам вокруг санатория. Он читал ей на память стихи, рассказывал о книгах и писателях.
«Он столько знает, — восхищалась она. — И не как обычные мужики, события не торопит, не спешит сразу в постель затащить. Настоящий джентльмен...»
Сарафанное радио срабатывает быстрее официальной информации. Откуда только что берётся? Кто-то, что-то, где-то, как-то... И вот уже готовая, вполне сформировавшаяся версия. Не часто она расходится с истинным положением вещей. Не часто... но бывает.
На следующий день на очередной процедуре массажа случился курьёзный случай.
Вова разделся, вольготно расположился на кушетке. Расслабился. И уже приготовился получить удовольствие, как из-за шторки услышал пронзительный женский визг:
— Ой! — вопила массажистка Аннушка. — Что делать? Потоп настоящий!
Вова тут же вскочил со своего места и бросился на помощь. Как же иначе мог поступить настоящий мужик?
Увидев сорванный кран и фонтан воды из образовавшейся дыры, мгновенно сориентировался, подскочил к центральному вентилю и перекрыл воду. Фонтан утих. Напряжение спало.
— Спасибо вам, — приложив руки к груди, сказала Аннушка. — Если бы не вы... Даже не знаю, как вас благодарить.
— Этот кран давно на утиль просился, — осмотрев место протечки, не обращая внимания на причитания девушки, сказал Вова. — У вас что, сантехника нет?
— Почему же? Есть, — удручённо сказала Аннушка. — Только он, то в запое, то у него отходняк и руки дрожат, то находятся более важные дела.
— И даже помочь не обещал? — сказал Вова.
— Обещал, — вздохнула массажистка. — Даже новый кран принёс, чемоданчик с инструментом оставил и... Три дня уже ждём, а его как не было, так и нет.
— Ну раз так, то это дело поправимое.
Вова уверенно распахнул чемоданчик. Оглядел инструмент. И ловко управляясь за считанные минуты заменил злополучный кран.
Всё это время Аннушка с восхищением за ним наблюдала. Отметила, как он профессионально и ловко работает. Даже удивительно — такой человек... И вот, надо же...
«С ним нигде не пропадёшь, — с завистью размышляла девушка. — Досталось же кому-то такое счастье...»
Ну а кому досталось или, конечно, никому — этого она, безусловно, не знала.
Ещё она, несомненно, не знала, что и сегодня после танцев Вова с новой знакомой Любой так же будут гулять по зимним расчищенным от снега дорожкам вокруг санатория. Он вновь станет читать ей на память стихи, рассказывать о книгах и писателях.
Следует сказать, что с завидным постоянством так будет продолжаться каждый день. Именно так, не больше. У Любы, безусловно, возникнут некоторые сомнения насчёт необычной ориентации Вовы, но со временем она смирится и решит получать удовольствие не от близости, а от интересного общения...
По утрам идя на завтрак, Вова ловил на себе загадочно-уважительные взгляды. Лёгким кивком отвечал всем, кто приветствовал его. Смотрел не свысока, а скорее наоборот — открыто и доброжелательно. И люди оценили это: такой человек, а глядите, не заносится, не снобится.
Врачи, медсёстры и вообще весь медперсонал, особенно после того курьёза в массажной, относился к нему без подобострастия, но с уважением. Ванны были в меру горячими и наполненными. Сауну включали заблаговременно, так что на температуру грех было жаловаться. Словом, отдохнул на все сто!
Но всё рано или поздно заканчивается...
Вова никогда не обманывал. Была у него такая слабость. Бывало, спросят у него о том, на что не хотел бы отвечать. Так и сяк уходит он от ответа, но человек продолжает настаивать. Тогда Вова предупреждает:
— Ты хочешь, чтобы тебе соврали?
— Да ладно, мы же свои люди...
Вот тогда Вова смело, без зазрения совести (ведь предупреждал же), подключает всю свою фантазию, врёт напропалую, и человек получает то, что хотел. Сам напросился. Вины Вовы тут нет.
А можно просто многозначительно и выразительно молчать. Точнее, помалкивать. Пусть люди сами строят гипотезы и приходят к выводам. Порой это даже лучше, чем навязывать свою версию, своё понимание, которое может расходиться с чьим-либо представлением о данности. А так — сами придумали, сами верят. Потом, если что, винить будет некого. Ведь авансов не давал, ничего не утверждал, просто никого ни в чём не разуверял...
Даже красные корочки были приобретены Вовой почти вполне законно за две бутылки водки. Брат напарника Серёги Витёк работал в типографии и как-то за рюмкой чая похвастался удостоверением с гербом, выуженным им из ящика с бракованной продукцией в типографии, где работал грузчиком.
Позже Вова вклеил туда белый листок, аккуратно разграфил его чёрной шариковой ручкой, прилепил свою фотку и вписал истинную (как сам её воспринимал) должность и принадлежность: главный специалист службы экстренной помощи ФСБ. Где данную аббревиатуру расшифровывал не иначе как «Фекально-Сантехническая Бригада». Правда, понятное дело, никогда и никому этого не раскрывал. Просто знал и всё, так что для себя в глазах других был чист, как младенец.
— Вот теперь, — расслабляясь после последней в этом сезоне процедуры подводного массажа, сказал сам себе Вова, — можно спокойно возвращаться к унитазам, смесителям и раковинам. Пока, други мои! До следующего года...
А дома его, как бога, искренне ждали жители района, сослуживцы и начальники. И ждали они именно его.
Рейтинг: +6
156 просмотров
Комментарии (3)
| Светлана Казаринова # 18 мая 2023 в 16:23 +3 | ||
|
| Людмила Комашко-Батурина # 20 мая 2023 в 23:24 +1 | ||
|
| Сергей Шевцов # 25 мая 2023 в 09:28 +1 | ||
|
